Хартман улыбался, но был явно  раздосадован.  Он  смотрел  на  Джуди,
которая искренне радовалась за Бирса, и понятно было, что он  не  одобряет
ее.
     Среди общего смеха Бирс  поднял  руку,  прося  тишины,  и  когда  все
притихли, сказал:
     - Показывать свою программу в Лос-Анджелесе, все равно,  что  петь  в
Италии. Но поскольку в Россию давно возят хлеб, я рискнул и привез кассету
в Америку, - объявил он во всеуслышанье под общий смех и аплодисменты.
     Пока все смеялись, знаменитый ведущий программы, похоже, протрезвел и
выглядел сконфуженно.
     - Это вам за самоуверенность, - уколола его одна из дам.
     - Неплохо бы и кассету посмотреть, - огрызнулась знаменитость.
     - Когда вам угодно, - вежливо поклонился Бирс.
     Герой экрана, видно, понял, что историю лучше замять.
     - Хочу с вами выпить, - предложил он, взял с  подноса  два  бокала  и
один протянул Бирсу, другой взял себе.
     Они выпили, многие из гостей подходили к  Бирсу,  чтобы  чокнуться  с
ним.
     - Мистер Бирс, позвольте вручить вам приз! - громко объявила Джуди  и
наградила его поцелуем под аплодисменты гостей; Антон заметил, как по лицу
Хартмана скользнула тень.
     Можно было подумать, что все  эти  люди  счастливы  и  живут  в  свое
удовольствие. Разумеется, у них были свои заботы, но никто не выставлял их
напоказ, напротив, все тщательно скрывали свои проблемы от чужих глаз, вот
почему мнилось, что жизнь их исполнена счастья.
     - Мистер Бирс, вы - коммунист? - неожиданно обратился к нему Хартман,
и все снова притихли.
     - Нет, никогда не был, - покачал головой Антон.
     - Но вы так давно живете при коммунистах...
     - Всю жизнь, -  покивал  Бирс,  соглашаясь,  и  усмехнулся  печально,
удрученно развел руками - мол, что делать...
     - Вы бы могли объяснить, в чем разница между нами? Я имею  в  виду  -
между капитализмом и коммунизмом... - спросил Хартман как бы  невзначай  и
смотрел невинно, ждал ответа.
     О да, это был подвох так подвох! Стоило Бирсу ответить всерьез, он бы
неизбежно пустился в политику, славный вечер был  бы  испорчен.  Бирс  это
тотчас уразумел. Мало того, он потерял бы  очки,  набранные  прежде,  счет
стал бы не в его пользу.
     Антон понял, что его втравливают в никчемный  спор,  из  которого  не
выбраться мирно: стоит начать, и увязнешь, как последний зануда.
     - Все говорят, что между нами огромная разница, - пожал плечами Бирс.
- Я с этим не согласен. На самом деле между капитализмом и коммунизмом нет
никаких различий. Почти никаких. И вас  и  нас  одолевает  одна  и  та  же
забота: как выжить? И вы и мы думаем об этом постоянно. Просто вы думаете,
как продать, а мы - как купить.
     Это прозвучало настолько  неожиданно,  что  несколько  мгновений  все
молчали, соображая, потом,  как  обвал,  в  стены  ударил  хохот.  Хартман
усмехнулся и похлопал слегка, отдавая должное собеседнику, а Джуди едва не
заплакала от радости.
     - О Тони, это замечательно! - улыбнулась она  сквозь  слезы,  Хартман
помрачнел, Бирс видел.
     В соседней комнате кто-то сел  за  рояль,  потек  густой  томительный
блюз, Джуди потянула Бирса танцевать. И вот полумрак, в стеклах отражаются
скользящие пары, слегка кружится голова, ты обнимаешь красивую девушку,  и
тебе кажется, кто-то свыше высек в  пространстве  между  вами  искру:  да,
короткое замыкание, похоже. Впрочем, он тут же себя стреножил: не дури,  у
богатых свои причуды, тебе до юной леди, как  до  луны,  любая  старуха  в
русской деревне остережет тебя - не в свои сани не садись, милок, или  еще
почище: на чужой каравай рот не разевай!
     Вечеринка удалась на славу, гости,  прощаясь,  благодарили  хозяев  и