и убитых.
     Люди  в  Чертолье  с  давних  пор  подвержены  беспричинным  страхам.
Необъяснимое  беспокойство  держится  здесь  неизменно,  смутная   тревога
присутствует повсюду, никто не знает,  в  чем  причина,  но  дурная  слава
издавна ширилась и росла. В разные времена московские ясновидцы, чуткие на
чужой умысел, испытывали здесь смятение сродни тому, какое несет  человеку
тайный соглядатай.  Как  будто  постороннее  внимание  преследовало  здесь
человека на каждом шагу,  тянуло  оглянуться  в  смутном  желании  поймать
чей-то взгляд.
     Знатоки, ведающие толк в свойствах рогатинки из лозы,  с  ее  помощью
отыскивали по всему Чертолью подземную пустоту: лоза то и дело указывала в
глубине земли ходы и тайники.
     Какая печаль разлита  в  тихих  изогнутых  переулках,  в  раскидистых
зеленых дворах, как ноет бепричинно душа и нет утешения, точно поразил  ее
тайный  сглаз.  Не  случайно  много  церквей  было  поставлено   здесь   в
незапамятные времена, чтобы уберечь жителей от  влияния  темных  сил.  Так
возникли на маленьком пятачке церковь Знамения,  церковь  Ржевской  Божьей
Матери, церковь Луки, церковь Пятницы на Нарышкином дворе, церковь  Николы
в Турыгине, церковь Всех Святых, не говоря уже о храме Христа Спасителя  и
соседней с ним церкви Похвала Богородице. Сколько их было здесь бок о бок,
но не устояли, рухнули - одни от времени,  а  другие  от  слепой  силы,  и
столетие  за  столетием  отчетливая  враждебность  густеет  и  копится  на
Чертолье по укромным углам.
     Между тем и раньше, до возведения храма Христа Спасителя, стоявший на
этом месте Алексеевский монастырь был порушен и по указу царя переведен  в
дворцовое Красное Село. Не хотели уходить отсюда  монахини,  но  принудили
против воли, и настоятельница предрекла, что впредь  ни  одна  церковь  не
устоит на этом месте: "Быть месту сему пусту!" Так и случилось, и никто не
знает истинной причины, но, возможно, искать  ее  следует  в  незапамятных
дославянских временах, когда на этом месте располагалось племенное  капище
лесных язычников.
     Одна лишь церковь Антипия, что на Колымажном дворе, устояла при  всех
превратностях, но видно, мало одной церкви Чертолью, и потому  неприкаянно
здесь человеку по всяк день и час.


     ...иногда они с Джуди ехали в музей, Бирс не подозревал, что  местные
музеи так  богаты.  Он  увидел  коллекцию  Поля  Гетти,  но  особенно  ему
понравилась картинная галерея во дворце "Легион чести" между  34  авеню  и
улицей Клемент, где выставлялось много картин итальянского  Возрождения  и
французских импрессионистов.
     Вечером Бирс и Джуди отправлялись в гости, на  вечеринки  -  "парти",
как говорили американцы, где  Бирс  становился  "гвоздем"  вечеринки.  Все
упрашивали его рассказать о войне  в  Афганистане,  он  видел,  как  Джуди
гордится, что он в центре внимания, глаза ее сияли от радости.
     Она улыбалась всегда, более лучезарного существа  Бирс  не  встречал.
Практичность и расчет в ней уживались с  простодушием  и  наивностью,  она
была необычайно доброжелательна и улыбалась каждому, словно не подозревала
ни в ком каверзы или подвоха, можно было подумать, что ее никто никогда не
обманывал.
     Это  были  недели  веселья.  Они  с  Джуди  все  время   смеялись   и
подтрунивали друг над другом, им было необычайно  легко  и  празднично,  и
казалось, на свете исчезали все горести и печали.
     Иногда на вечеринках появлялся  Хартман.  Обычно  он  приезжал  позже
всех, когда гости, разгоряченные выпивкой, теряли контроль и погружались в
безоглядное веселье: громкие голоса, смех, звон посуды, музыка сливались в
пестрый шум, который под кровлю наполнял дом, зыбью плескался  в  окна  и,
угасая, растекался в темноте по окрестностям.
     Хартман незаметно  возникал  в  дверях  -  трезвый,  сдержанный,  его
внимательный взгляд скользил по разудалой толпе и как бы остужал ее: могло