штатным  консультантом,  значит,  ему  отводилась скромная роль
куратора1, живущего при лечебнице, то  есть  немногим  большая,
чем  роль  практиканта.  И  он  ушел  оттуда  пять лет назад -
смотрите дату на палке. Таким образом, дорогой мой Уотсон,  ваш
солидный  пожилой  домашний врач испарился, а вместо него перед
нами вырос  весьма  симпатичный  человек  около  тридцати  лет,
нечестолюбивый,   рассеянный   и  нежно  любящий  свою  собаку,
которая, как я приблизительно прикидываю,  больше  терьера,  но
меньше мастифа.
     Я  недоверчиво  рассмеялся,  а  Шерлок  Холмс откинулся на
спинку дивана и пустил в потолок маленькие, плавно колеблющиеся
в воздухе кольца дыма.
     - Что касается последнего пункта, то  тут  вас  никак  не
проверишь,  -  сказал  я,  - но кое-какие сведения о возрасте
этого человека и его карьере мы сейчас отыщем.
     Я  снял  со  своей  маленькой  книжной  полки  медицинский
справочник  и  нашел  нужную  фамилий). Там оказалось несколько
Мортимеров, но я сразу же отыскал нашего  посетителя  и  прочел
вслух все, что к нему относилось:
     - "Мортимер   Джеймс,   с  1882  года  член  Королевского
хирургического общества. Гримпен, Дартмур, графство Девоншир. С
1882 по 1884 год - куратор Черингкросской лечебницы.  Удостоен
премии  Джексона  по  разделу сравнительной патологии за работу
"Не  следует  ли  считать  болезни   явлением   атавистического
порядка?".    Член-корреспондент    Шведского   патологического
общества. Автор статей "Аномальные явления атавизма" ("Ланцет",
1882),  "Прогрессируем  ли  мы?"  ("Вестник  психологии",  март
1883). Сельский врач приходов Гримпен, Торсли и Хай-Бэрроу".
     - Ни  слова  об  охотничьем  клубе,  Уотсон, - с лукавой
улыбкой сказал Холмс, - зато действительно сельский врач,  как
вы   тонко  подметили.  Мои  умозаключения  правильны.  Что  же
касается прилагательных, то,  если  не  ошибаюсь,  я  употребил
следующие:  симпатичный,  нечестолюбивый и рассеянный. Уж это я
знаю по опыту - только симпатичные  люди  получают  прощальные
подарки, только самые нечестолюбивые меняют лондонскую практику
на  сельскую  и  только рассеянные способны оставить свою палку
вместо визитной карточки, прождав больше часа в вашей гостиной.
     - А собака?
     - Была приучена носить поноску за хозяином. Эта палка  не
из  легких, собака брала ее посередине и крепко сжимала зубами,
следы которых видны совершенно отчетливо.  Судя  по  расстоянию
между  отметинами,  для терьера такие челюсти слишком широки, а
для мастифа узки.  Возможно,  что...  Боже  мой!  Ну,  конечно,
курчавый спаниель!
     Говоря  это,  Холмс  сначала  расхаживал по комнате, потом
остановился у оконной ниши. В его последних  словах  прозвучало
такое твердое убеждение, что я недоуменно взглянул на него:
     - Послушайте, друг мой, почему вы в этом уверены?
     - По  той  простой  причине,  что  я  вижу собаку у наших
дверей, а вот и звонок ее хозяина. Не  уходите,  Уотсон,  прошу
вас.  Вы  же с ним коллеги, и ваше присутствие поможет мне. Вот
она, роковая минута, Уотсон! Вы слышите шаги на  лестнице,  эти
шаги  врываются в вашу жизнь, но что они несут с собой - добро
или зло, неизвестно. Что понадобилось человеку  науки,  доктору
Джеймсу Мортимеру, от сыщика Шерлока Холмса?.. Войдите.
     Наружность  нашего  гостя  удивила меня, ибо я рассчитывал
увидеть типичного сельского  врача.  Доктор  Мортимер  оказался
очень  высоким,  худым  человеком  с  длинным  носом, торчащим,
словно клюв, между серыми, близко посаженными глазами,  которые
ярко  поблескивали за золотой оправой очков. Одет он был, как и