|
а прямо повернул ручку и ворвался в коридор.
На первом этаже было тихо и мирно. В кухне посвистывал на
огне котелок, и большая черная кошка лежала, свернувшись
клубком, в корзинке; но нигде и следа той женщины, которую я
видел в прошлый раз. Я кидаюсь из кухни в комнату - и там
никого. Тогда я взбежал по лестнице и убедился, что в верхних
двух комнатах пусто и нет никого. Во всем доме ни души! Мебель
и картины были самого пошлого, грубого пошиба, кроме как в
одной-единственной комнате - той, в окне которой я видел то
странное лицо. Здесь было уютно и изящно, и мои подозрения
разгорелись яростным, злым огнем, когда я увидел, что там стоит
на камине карточка моей жены: всего три месяца тому назад она
по моему настоянию снялась во весь рост, и это была та самая
фотография! Я пробыл в доме довольно долго, пока не убедился,
что там и в самом деле нет никого. Потом я ушел, и у меня было
так тяжело на сердце, как никогда в жизни. Жена встретила меня
в передней, когда я вернулся домой, но я был так оскорблен и
рассержен, что не мог с ней говорить, и пронесся мимо нее прямо
к себе в кабинет.
Она, однако, вошла следом за мной, не дав мне даже времени
закрыть дверь.
- Мне очень жаль, что я нарушила обещание, Джек, -
сказала она, - но если бы ты знал все обстоятельства, ты, я
уверена, простил бы меня.
- Так расскажи мне все, - говорю я.
- Я не могу, Джек, не могу! - закричала она.
- Пока ты мне не скажешь, кто живет в коттедже и кому это
ты подарила свою фотографию, между нами больше не может быть
никакого доверия, - ответил я и, вырвавшись от нее, ушел из
дому. Это было вчера, мистер Холмс, и с того часа я ее не видел
и не знаю больше ничего об этом странном деле. В первый раз
легла между нами тень, и я так потрясен, что не знаю, как мне
теперь вернее всего поступить. Вдруг сегодня утром меня
осенило, что если есть на свете человек, который может дать мне
совет, так это вы, и вот я поспешил к вам и безоговорочно
отдаюсь в ваши руки. Если я что-нибудь изложил неясно,
пожалуйста, спрашивайте. Но только скажите скорей, что мне
делать, потому что я больше не в силах терпеть эту муку.
Мы с Холмсом с неослабным вниманием слушали эту
необыкновенную историю, которую он нам рассказывал отрывисто,
надломленным голосом, как говорят в минуту сильного волнения.
Мой товарищ сидел некоторое время молча, подперев подбородок
рукой и весь уйдя в свои мысли.
- Скажите, - спросил он наконец, - вы могли бы сказать
под присягой, что лицо, которое вы видели в окне, было лицом
человека?
- Оба раза, что я его видел, я смотрел на него издалека,
так что сказать это наверное никак не могу.
- И, однако же, оно явно произвело на вас неприятное
впечатление.
- Его цвет казался неестественным, и в его чертах была
странная неподвижность. Когда я подходил ближе, оно как-то
рывком исчезало.
- Сколько времени прошло с тех пор, как жена попросила у
вас сто фунтов?
- Почти два месяца.
- Вы когда-нибудь видели фотографию ее первого мужа?
- Нет, в Атланте вскоре после его смерти произошел
большой пожар, и все ее бумаги сгорели.
- Но все-таки у нее оказалось свидетельство о его смерти.
|
|