а прямо повернул ручку и ворвался в коридор.
     На первом этаже было тихо и мирно. В кухне посвистывал  на
огне  котелок,  и  большая  черная  кошка  лежала,  свернувшись
клубком, в корзинке; но нигде и следа той  женщины,  которую  я
видел  в  прошлый  раз.  Я  кидаюсь из кухни в комнату - и там
никого. Тогда я взбежал по лестнице и убедился, что  в  верхних
двух  комнатах пусто и нет никого. Во всем доме ни души! Мебель
и картины были самого пошлого,  грубого  пошиба,  кроме  как  в
одной-единственной  комнате  -  той, в окне которой я видел то
странное лицо. Здесь было уютно  и  изящно,  и  мои  подозрения
разгорелись яростным, злым огнем, когда я увидел, что там стоит
на  камине  карточка моей жены: всего три месяца тому назад она
по моему настоянию снялась во весь рост, и это  была  та  самая
фотография!  Я  пробыл в доме довольно долго, пока не убедился,
что там и в самом деле нет никого. Потом я ушел, и у меня  было
так  тяжело на сердце, как никогда в жизни. Жена встретила меня
в передней, когда я вернулся домой, но я был  так  оскорблен  и
рассержен, что не мог с ней говорить, и пронесся мимо нее прямо
к себе в кабинет.
     Она, однако, вошла следом за мной, не дав мне даже времени
закрыть дверь.
     - Мне  очень  жаль,  что  я  нарушила  обещание, Джек, -
сказала она, - но если бы ты знал все  обстоятельства,  ты,  я
уверена, простил бы меня.
     - Так расскажи мне все, - говорю я.
     - Я не могу, Джек, не могу! - закричала она.
     - Пока ты мне не скажешь, кто живет в коттедже и кому это
ты подарила  свою  фотографию,  между нами больше не может быть
никакого доверия, - ответил я и, вырвавшись от  нее,  ушел  из
дому. Это было вчера, мистер Холмс, и с того часа я ее не видел
и  не  знаю  больше  ничего об этом странном деле. В первый раз
легла между нами тень, и я так потрясен, что не знаю,  как  мне
теперь   вернее  всего  поступить.  Вдруг  сегодня  утром  меня
осенило, что если есть на свете человек, который может дать мне
совет, так это вы, и вот  я  поспешил  к  вам  и  безоговорочно
отдаюсь   в  ваши  руки.  Если  я  что-нибудь  изложил  неясно,
пожалуйста, спрашивайте. Но  только  скажите  скорей,  что  мне
делать, потому что я больше не в силах терпеть эту муку.
     Мы   с   Холмсом   с   неослабным  вниманием  слушали  эту
необыкновенную историю, которую он нам  рассказывал  отрывисто,
надломленным  голосом,  как говорят в минуту сильного волнения.
Мой товарищ сидел некоторое время  молча,  подперев  подбородок
рукой и весь уйдя в свои мысли.
     - Скажите,  - спросил он наконец, - вы могли бы сказать
под присягой, что лицо, которое вы видели в  окне,  было  лицом
человека?
     - Оба  раза, что я его видел, я смотрел на него издалека,
так что сказать это наверное никак не могу.
     - И, однако же, оно  явно  произвело  на  вас  неприятное
впечатление.
     - Его  цвет  казался  неестественным, и в его чертах была
странная неподвижность. Когда  я  подходил  ближе,  оно  как-то
рывком исчезало.
     - Сколько  времени прошло с тех пор, как жена попросила у
вас сто фунтов?
     - Почти два месяца.
     - Вы когда-нибудь видели фотографию ее первого мужа?
     - Нет,  в  Атланте  вскоре  после  его  смерти  произошел
большой пожар, и все ее бумаги сгорели.
     - Но все-таки у нее оказалось свидетельство о его смерти.