кресла, а рядом стояла корзинка с разноцветными шелками.
     - Эта  пакость  лежит  в  сарае,  -  сказала  она, когда
Лестрейд вошел в комнату. - Хоть бы вы их совсем забрали!
     - Я так и сделаю, мисс Кушинг. Я держал их  здесь  только
для  того,  чтобы  мой друг мистер Холмс мог взглянуть на них в
вашем присутствии.
     - А почему в моем присутствии, сэр?
     - На случай, если он захочет вас о чем-нибудь спросить.
     - Что тут еще спрашивать, раз я сказала  вам,  что  ровно
ничего об этом не знаю?
     - Совершенно    верно,    сударыня,   -   сказал   Холмс
успокаивающе. - Не сомневаюсь, что вам больше  чем  достаточно
надоели в связи с этим делом.
     - Еще бы, сэр. Я человек скромный, живу тихо. Мне никогда
не случалось видеть свое имя в газетах, и полиция у меня в доме
не бывала. Я не позволю, чтобы эту пакость вносили сюда, мистер
Лестрейд. Если вы хотите взглянуть на них, вам придется пойти в
сарай.
     Маленький   сарай  находился  в  узком  садике  за  домом.
Лестрейд вошел в сарай и вынес желтую картонную коробку,  кусок
оберточной  бумаги  и  веревку. В конце дорожки была скамья, мы
сели на нее, и Холмс принялся рассматривать  предметы,  которые
Лестрейд передавал ему один за другим.
     - Прелюбопытнейшая  веревка, - заметил он, поднимая ее к
свету и обнюхивая. - Что вы скажете об этой веревке, Лестрейд?
     - Она просмолена.
     - Совершенно  верно.  Это  кусок  просмоленного  шпагата.
Несомненно,  вы  заметили  также,  что  мисс  Кушинг  разрезала
веревку ножницами, это видно по двум срезам с  каждой  стороны.
Это очень важно.
     - Не понимаю, что тут важного, - сказал Лестрейд.
     - Важно,  что  узел  остался  цел  и что это узел особого
рода.
     - Он завязан  очень  аккуратно.  Я  уже  обратил  на  это
внимание, - не без самодовольства сказал Лестрейд.
     - Ну,  хватит  о  веревке,  - сказал Холмс, улыбаясь, -
теперь  займемся  упаковкой.  Оберточная  бумага  с  отчетливым
запахом  кофе.  Как,  вы этого не заметили? Здесь не может быть
никакого сомнения. Адрес написан  печатными  буквами,  довольно
коряво:   "Мисс  С.  Кушинг,  Кросс-стрит,  Кройдон".  Написано
толстым пером, возможно, "рондо", и  очень  плохими  чернилами.
Слово  "Кройдон" вначале было написано через "е", которое затем
изменено на "о". Итак,  посылка  была  отправлена  мужчиной  -
почерк  явно  мужской,  -  не  очень образованным и не знающим
Кройдона. Пойдем дальше. Коробка желтая,  полуфунтовая,  из-под
паточного табака, ничем не примечательная, если не считать двух
отпечатков  больших  пальцев в левом нижнем углу. Она наполнена
крупной солью, которая  применяется  для  хранения  кож  и  для
других  промышленных  целей,  связанных  с  сырьем.  И  в  соли
находится весьма своеобразное вложение.
     С этими словами он вытащил два  уха  и,  положив  себе  на
колено  доску,  стал внимательно их изучать, а мы с Лестрейдом,
стоя по обе стороны, наклонились вперед и смотрели  то  на  эти
страшные сувениры, то на серьезное, сосредоточенное лицо нашего
спутника.  Наконец  он положил их обратно в коробку и некоторое
время сидел, глубоко задумавшись.
     - Вы заметили, конечно, - сказал он наконец, - что  это
непарные уши.
     - Да,  это  я  заметил.  Но  если  это шутка каких-нибудь
студентов-медиков, им ничего не стоило послать и  два  непарных