|
знает жизни и... и... ну, словом, он, естественно, и думать не
хотел о женитьбе. На этой почве возникали ссоры, и, я уверена,
это была одна из таких ссор.
- А ваш отец? - спросил Холмс. - Хотел ли он вашего
союза?
- Нет, он тоже был против. Кроме отца Джеймса, этого не
хотел никто. - Сплошной румянец залил ее свежее лицо, когда
Холмс бросил на нее один из своих испытующих взглядов.
- Благодарю вас за эти сведения, - сказал он. - Могу ли
я увидеться с вашим отцом, если зайду завтра?
- Боюсь, доктор этого не позволит.
- Доктор?
- Да, разве вы не знаете? Последние годы мой бедный отец
все время прихварывал, а это несчастье совсем сломило его. Он
слег, и доктор Уиллоуз говорит, что у него сильное нервное
потрясение от перенесенного горя. Мистер Маккарти был
единственным оставшимся в живых человеком, кто знал папу в
далекие времена в Виктории.
- Хм! В Виктории? Это очень важно.
- Да, на приисках.
- Совершенно верно, на золотых приисках, где, как я
понимаю, мистер Тэнер и составил свой капитал?
- Ну конечно.
- Благодарю вас, мисс Тэнер. Вы очень помогли мне.
- Сообщите, пожалуйста, если завтра у вас будут
какие-нибудь новости. Вы, наверное, навестите Джеймса в тюрьме?
О, если вы увидите его, мистер Холмс, скажите ему, что я
убеждена в его невиновности.
- Непременно скажу, мисс Тэнер.
- Я спешу домой, потому что папа серьезно болен. Я ему
нужна. Прощайте, да поможет вам бог!
Она вышла из комнаты так же поспешно, как и вошла, и мы
услыхали стук колес удаляющегося экипажа.
- Мне стыдно за вас, Холмс, - с достоинством сказал
Лестрейд после минутного молчания. - Зачем вы подаете надежды,
которым не суждено оправдаться? Я не страдаю излишней
чувствительностью, но считаю, что вы поступили жестоко.
- Кажется, я вижу путь к спасению Джеймса Маккарти, -
сказал Холмс. - У вас есть ордер на посещение тюрьмы?
- Да, но только для нас двоих.
- В таком случае, я изменяю свое решение не выходить из
дома. Мы поспеем в Хирфорд, чтобы увидеть заключенного сегодня
вечером?
- Вполне.
- Тогда поедем! Уотсон, боюсь, вам будет скучно, но часа
через два я вернусь.
Я проводил их до станции, прошелся по улицам городка,
наконец вернулся в гостиницу, прилег на кушетку и начал читать
бульварный роман. Однако сюжет повествования был слишком
плоским по сравнению с ужасной трагедией, открывающейся перед
нами. Я заметил, что мысли мои все время возвращаются от книги
к действительности, поэтому я швырнул книжку в другой конец
комнаты и погрузился в размышления о событиях истекшего дня.
Если предположить, что показания этого несчастного молодого
человека абсолютно правдивы, то что же за дьявольщина, что за
непредвиденное и невероятное бедствие могло произойти в тот
промежуток времени, когда он отошел от своего отца, а потом
прибежал на его крики? Это было нечто ужасное, кошмарное. Что
же это могло быть? Пожалуй, мне, как врачу, дело станет яснее,
если я познакомлюсь с характером повреждений. Я позвонил и
|
|