- Этого трудно не заметить. Достаточно взглянуть ей в  глаза.  А  эта
удивительная смена настроений! То она взвинчена,  возбуждена,  то  вдруг
безжизненная, вялая.
   - Пристрастие к наркотикам влияет ведь и на  нравственность,  не  так
ли? - сказал я.
   - Неизбежно. Но я не считаю мадам Раис настоящей наркоманкой. Она  из
начинающих.
   - А Ник?
   - Не вижу ни малейших признаков. Если она и посещает иногда такие ве-
черинки, то не для того, чтобы принимать наркотики, а лишь ради забавы.
   - Рад слышать.
   Я вдруг вспомнил, как Ник сказала, что Фредерика иногда бывает  не  в
себе. Пуаро кивнул и постучал пальцами по письму.
   - Вне всякого сомнения, она имела в виду именно это. Ну что ж,  здесь
мы вытащили пустой номер, как у вас говорят. Теперь поднимемся в комнату
мадемуазель.
   В комнате Ник стоял письменный стол, но в нем было довольно пусто.  И
снова никаких признаков завещания. Мы нашли паспорт на машину  и  оформ-
ленный по всем правилам сертификат месячной давности на получение  диви-
денда. Иными словами, ничего интересного для нас.
   Пуаро вздохнул - он был возмущен.
   - Молодые девицы! Как их воспитывают нынче? Не учат  ни  порядку,  ни
методичности! Она очаровательна, наша мадемуазель Ник, но ведь она  вет-
рогонка. Право же, ветрогонка.
   Он знакомился теперь с содержимым комода.
   - Но, Пуаро, - сказал я с некоторым  замешательством,  -  это  нижнее
белье.
   - Ну и что ж, мой друг?
   - А вам не кажется, что мы, так сказать, не имеем...
   Он рассмеялся.
   - Нет, право же, мой бедный Гастингс, вы человек викторианской эпохи.
Будь здесь мадемуазель, она сказала бы то же самое. Наверное, она бы за-
метила, что у вас мозги набекрень. В наши дни молодые леди  не  стыдятся
своего белья. Лифчики и панталоны перестали быть постыдной  тайной.  Изо
дня в день на пляже все эти одеяния сбрасываются в двух шагах от нас. Да
почему бы и нет?
   - Я все-таки не понимаю, зачем вы это делаете?
   - Послушайте, мой друг. Можно не сомневаться, что мадемуазель Ник  не
держит свои сокровища под замком. А где же ей прятать то, что  не  пред-
назначено для посторонних глаз, как не под  чулками  и  нижними  юбками?
Ого! А это что такое?
   Он показал мне пачку писем, перевязанную выцветшей розовой ленточкой.
   - Если не ошибаюсь, любовные письма мосье Майкла Сетона.
   Он хладнокровно развязал ленточку и начал раскрывать конверты.
   Мне стало стыдно за него.
   - Нет, так не делают, Пуаро! - воскликнул я. - Что это вам, игра?
   - А я ведь не играю, мой друг. -  Его  голос  стал  вдруг  жестким  и
властным. - Я выслеживаю убийцу.
   - Да, но читать чужие письма...
   - Может быть, бесполезно, а может быть, и нет. Я ничем не должен пре-
небрегать, мой друг. Между прочим, мы могли бы читать вместе.  Две  пары
глаз увидят больше, чем одна. И пусть вас утешает мысль,  что  преданная
Эллен, возможно, знает их наизусть.
   Все это мне было не по душе. Однако я понимал, что в положении  Пуаро
нельзя быть щепетильным. Я постарался заглушить голос совести,  вспомнив
в утешение прощальные слова Ник: "Можете осматривать все, что угодно".
   Письма были написаны в разное время, начиная с прошлой зимы.
   1 января
   Ну, вот и Новый год, родная, и я полон самых лучших замыслов.  Я  так
счастлив, что ты меня любишь, я просто поверить  боюсь  своему  счастью.