|
- Это... это можно понять. И что же ты ему сказал?
Морган покачал головой.
- Я ничего не успел сказать. В тот момент, должно быть, кто-то
услышал мои молитвы. Дункан ввалился в комнату через отверстие в потолке,
и его меч проложил дорогу, сея смерть, к выходу из этой ловушки.
В другой комнате епископ Кардиель напряженно сидел в кресле у окна.
Дункан стоял на коленях перед ним.
Хотя руки Дункана были связаны, он сложил пальцы в молитвенном жесте
и опустил их на подушку второго кресла. Несмотря на низко опущенную
голову, голос Дункана звучал твердо.
Серые глаза Кардиеля, внимательно слушавшего рассказ, старались,
казалось, проникнуть в мозг Дункана.
- Не знаю, сколько человек я убил. Может быть, четверых или пятерых.
Нескольких ранил. Но когда Горони бросился на меня с ножом, я схватил его
и использовал как щит, не думая о том, что он священник. Аларик был совсем
плох. Он убил только одного человека, насколько я знаю, и я должен был
защищать его. Горони был моим заложником, пока я помогал Моргану вырваться
из рук бандитов. И в результате пожара, вспыхнувшего во время битвы,
сгорела часовня.
Кардиель спросил:
- Именно тогда ты обнаружил себя как Дерини?
Дункан кивнул.
- Когда Аларик пытался открыть дверь, оказалось, что она заперта
снаружи по распоряжению Варина. Аларик раньше пользовался своим
могуществом, чтобы открывать замки, но сейчас он был в таком состоянии,
что это было ему не по силам. Так что мне пришлось выбирать: или открыться
в том, что я Дерини, или погибнуть. И я сделал выбор. Я использовал
могущество, чтобы открыть замок и выйти наружу. Горони, увидев это, начал
кричать. За ним о святотатстве и богохульстве завопил Варин.
Когда мы ушли, вспыхнула часовня. Мы ничем не могли помочь, поэтому с
тяжестью в душе вскочили на лошадей и ускакали. Думаю, пожар спас нас от
преследования и смерти. Если бы за нами была погоня, нас обязательно бы
схватили. Аларик был очень слаб.
Дункан опустил голову, закрыл глаза, стараясь изгнать из памяти
ужасные события.
Кардиель покачал головой.
- А что же было дальше? - мягко спросил он.
К концу повествования голос Моргана окреп и приобрел обычные
интонации. Морган взглянул на прелата.
Лицо Арлиана было строгим и замкнутым, но Морган мог почти
поклясться, что на этом красивом лице промелькнуло оживление. Затем взгляд
Арлиана скользнул вниз - на руки, сложенные на коленях, на епископское
кольцо, излучающее свет. Он поднялся и, отвернувшись от Моргана, заговорил
ровно и бесстрастно:
- Аларик, как вы проникли в Джассу? Ваша одежда говорит о том, что вы
раздели двух бедных монахов Томаса. Вы им не причинили вреда, надеюсь?
- Нет, Ваше Преосвященство. Вы найдете их спящими под главным алтарем
собора. К сожалению, это был единственный способ добраться до цели, не
причинив никому вреда. Ручаюсь, что они проснутся в добром здравии и без
всяких неприятных последствий.
- Ясно.
Арлиан задумчиво посмотрел на коленопреклоненного Моргана, затем
заложил руки за спину и отвернулся к окну.
- Я не могу одобрить твои действия, Аларик, - сказал он.
Морган вскинул голову, с его губ рвались яростные протесты.
Арлиан оборвал его.
- Нет, не перебивай. Я сказал, что не могу одобрить твои действия.
Пока. В твоем рассказе есть кое-какие детали, которые мне хотелось бы
уточнить. Но сейчас не время говорить об этом. Может быть, Кардиель и
Дункан закончили беседу...
|
|