- Ты знаешь, о чем я говорю.
     - Знаю, но глаза, серые или голубые, это одно дело, а добро и  зло  -
совсем  другое.  Я  вовсе  не  убежден,  что  человек,  рожденный  Дерини,
воплощает в  себе  зло.  Но  как  эту  простую  истину  вдолбить  простому
человеку, которого  уже  три  столетия  учат  ненавидеть  Дерини?  Другими
словами, как доказать, что Дункан и  Морган  не  творят  зло,  хотя  глава
церкви утверждает обратное? А ты сам полностью убежден в этом?
     - Не знаю, - пробормотал Кардиель, избегая  взгляда  Арлиана.  -  Но,
может быть, нам иногда следует довериться  слепой  вере  и  отрешиться  от
метафизики, религиозных догм и от всего того,  что  диктуют  нам  нормы  и
правила?
     - О, если бы все было так просто, - тихо вздохнул Арлиан.
     - Именно сейчас нужно так поступить, но если я ошибаюсь  относительно
Дерини, если они действительно воплощение зла,  как  считалось  в  течение
трех столетий, то мы все пропадем. Ведь тогда  Морган  и  Дункан  предадут
нас, и наш король-Дерини тоже. И Венсит из Торента пронесется по  Гвинеду,
как карающий меч.
     Арлиан долго стоял молча, торжественно. Его  пальцы  перебирали  цепь
нагрудного креста. Затем он подошел к Кардиелю, положил ему руку на  плечо
и медленно повел в правое крыло молельни, где на полу четко вырисовывалось
мозаичное украшение.
     - Идем. Здесь есть нечто, что ты должен увидеть.
     Кардиель озадаченно посмотрел на коллегу, когда  они  остановились  у
алтаря.
     Их освещал белый свет лампы. Лицо Арлиана было непроницаемым.
     - Я не понимаю, - пробормотал Кардиель.
     - Ты не знаешь, что я  хочу  показать  тебе,  -  почти  грубо  сказал
Арлиан. - Посмотри на потолок - туда, где скрещиваются балки.
     - Но там ничего... - начал Кардиель, вглядываясь в полумрак.
     Арлиан закрыл глаза, и в его голове начали формироваться слова.
     Он почувствовал под ногами знакомую вибрацию Перехода. Крепко  прижав
Кардиеля к себе, он проник в его мозг и привел заклинание в действие.
     Раздался изумленный возглас Кардиеля, и затем молельня опустела.
     Они находились в абсолютном мраке.
     Кардиель, как пьяный, переступал с ноги на ногу. Руки  его  судорожно
искали опору. Арлиан отошел от него, и Кардиель ничего не видел в темноте.
Его  мозг  бешено   работал,   пытаясь   найти   рациональное   объяснение
случившемуся.
     Кардиель стремился сориентироваться в этой кромешной тьме, абсолютной
тишине. Он осторожно выпрямился, вытянул вперед  руку  и  стал  обшаривать
воздух перед собой.
     Наконец, собрав все свое мужество, он  заговорил,  стараясь  отогнать
жуткие подозрения, зародившиеся в его мозгу.
     - Денис, - прошептал он, страшась, что не услышит ответа.
     - Я здесь, друг мой.
     В нескольких ярдах позади него послышалось шуршание одежды,  и  вслед
затем сверкнул ослепительно белый свет.
     Кардиель медленно повернулся. Его  лицо  побелело,  когда  он  увидел
источник света.
     Арлиан стоял в мягком белом сиянии. Серебристый ореол вокруг  мерцал,
пульсировал, как будто был живым существом его головы.
     Лицо Арлиана было спокойным,  в  фиолетово-голубых  глазах  светилась
мягкость.
     В руках он держал сферу серебряного пламени, бросающего свет  на  его
лицо, руки, на складки одежды.
     Кардиель смотрел с изумлением. Глаза его расширились, и удары  сердца
гулко отдавались в  ушах.  Затем  все  вокруг  завертелось,  темные  вихри
подхватили его, и он начал падать.
     Следующим ощущением было то, что он лежит на чем-то мягком  с  крепко
закрытыми глазами.