- Может быть, вы и правы, Арлиан. Не знаю.
     Вздохнув, Арлиан посмотрел  на  Моргана,  который  сидел  неподвижно.
Морган, выслушав разговор двух священников,  теперь  смотрел  на  епископа
почти с ненавистью. Арлиан это понял и подошел к нему.
     - Ты не можешь довериться мне, Морган? Я знаю, что твой путь  не  был
легким. У нас, священников, нет монополии на сожаление.
     - Почему я должен доверять вам? - сказал Морган. -  Вы  обманули  нас
один раз - почему бы не обманывать и дальше? Как вы  нас  можете  убедить,
что не замышляете предательства?
     - Только поклясться, - улыбнулся Арлиан. - О нет, не  кипятись.  Есть
еще один способ. Я могу тебе показать, что ты можешь верить мне,  если  не
боишься. Ты будешь очень удивлен тем, что увидишь.
     - Вы имеете в виду - проникнуть в мой разум? - спросил Морган.
     - Нет. Ты должен проникнуть в мой. Попытайся.
     Морган был в некотором замешательстве, но Арлиан опустился на  колени
возле его кресла и положил руку на подлокотник.
     Между ними не было физического контакта, а Морган был уверен, что без
этого не прочитать мыслей, но Арлиан, по-видимому, не считал такое условие
необходимым.
     Осторожно Морган попытался прозондировать мозг Арлиана -  и  внезапно
оказался там, внутри. Он без усилий  скользил  по  обширным  камерам,  где
размещались блоки памяти епископа. Он увидел Арлиана - студента семинарии,
увидел его на первой службе,  затем  в  зале  Курии  в  марте,  когда  тот
выступил против Интердикта.  Сколько  же  тут  было  такого,  чего  он  не
предполагал увидеть!
     Закончив обследование, Морган дружелюбно посмотрел на  Арлиана.  Тот,
улыбаясь, продолжал снимать одежды. Наконец, он остался  в  своей  обычной
пурпурной мантии и плаще  и  только  после  этого  встретился  взглядом  с
Морганом. Он был спокоен и вел себя так, словно ничего не произошло.
     - Ну, мы идем? - спросил он, направляясь к двери и откидывая засов.
     Морган кивнул и поднялся на ноги. Дункан и Кардиель молча последовали
за ними.
     - А по дороге ты нам расскажешь, что же произошло в соборе  во  время
литургии, - добавил Арлиан, раскинув руки, как будто хотел заключить  всех
троих в дружеские объятия. - После этого нам всем надо  хорошо  отдохнуть.
Мы выступаем завтра на рассвете. Нельзя заставлять ждать короля Келсона.
     Через два дня Келсон получил прощение от епископов в  Дель  Шайе.  Он
преклонил колени перед ними во время официальной церемонии, был очищен  от
обвинений в ереси и возвращен в лоно Церкви.
     А еще через два дня они были уже у ворот Корота.
     Как ни странно, но Келсон, казалось, не был удивлен тем, что Арлиан -
Дерини.  С  той  минуты,  как  Морган,  Дункан   и   восставшие   епископы
присоединились  к  нему,  Келсон  почувствовал  уверенность,  что   что-то
коренным образом изменилось.
     Кроме Кардиеля, никто из епископов не знал  об  изменившемся  статусе
Арлиана,  и  тем  не  менее  они  стали  обращаться  к  нему  так,  словно
чувствовали ту силу, которая  исходила  от  него.  Келсон,  который  долго
обучался  внимательности  в  наблюдениях  и  замечал  малейшие  нюансы   в
движениях и речи, сразу заметил  особое  отношение  Моргана  и  Дункана  к
Арлиану, но, несмотря на то,  что  долго  знал  обоих,  не  мог  объяснить
причину этого. Вскоре Арлиан открылся Келсону в  том,  что  он  Дерини,  и
сделал это между прочим, как будто сообщал давно известный факт. И  Келсон
принял это как должное.
     Так что когда королевская армия появилась перед Коротом, в  ее  рядах
было четыре Дерини - а это уже целая команда.
     Келсон остановился на высоком холме и смотрел, как его армия занимает
позиции вокруг занятого врагами города Корота.
     По пути они столкнулись с несколькими  отрядами  повстанцев,  поэтому
неприятелю о них стало известно задолго до приближения к городу.
     Обширная долина перед городом, которую обозревал Келсон, была  пуста,