записи, приехал Эрик Мальковский. Он привез снимки. Я представил  их  друг
другу. Эрик вытащил увеличенные снимки из конверта и разложил их на столе.
     Они были размером шесть на восемь дюймов, свежие и четкие, будто были
сделаны накануне. Я мог разглядеть каждую морщину на лице Кетчела. Хоть он
улыбался, можно было заметить следы болезни, скрытые этой улыбкой. Морщины
вокруг рта также свидетельствовали о недомогании. У него был вид человека,
который сам проложил путь себе наверх или к тому, что он считал  вершиной,
но не получал от этого никакого удовлетворения.
     На увеличенной фотографии лицо Китти несколько изменило выражение.  В
нем можно было заметить легкую уверенность в себе, в том, что она  из  тех
женщин, что способны делать кое-что получше, чем просто носить одежду.  Но
в той Китти, которую я видел прошлым вечером здесь, в отеле  "Брейкуотер",
эта уверенность, похоже, умерла и не оставила следа.
     - Вы сделали хорошую работу, Эрик. Эти снимки нам здорово помогут.
     - Спасибо. - Но ему чего-то еще хотелось от меня. Он перегнулся через
стол и ткнул в снимок  указательным  пальцем.  Посмотрите  внимательно  на
человека на заднем плане, того, что держит поднос.
     Почти мгновенно я понял, что он имел в виду.  За  широкой  улыбкой  и
пышными усами парня, обслуживавшего автобусы, я узнал помолодевший вариант
Мартеля.
     - Он был простым официантом в клубе, - сказал Мальковский, - даже  не
официант, а состоял при автобусах. И я допускал, чтобы он  измывался  надо
мной!
     Расмуссен вежливо произнес:
     - Можно мне посмотреть этот снимок?
     Я передал ему его, и он стал его рассматривать. С кофейником в  руках
к столику подошла официантка. Она предложила мне меню, заляпанное  следами
рук. Сама же она хранила на себе  следы  своих  недавних  деяний  -  и  на
любвеобильных губах, и  в  разочарованном  взгляде,  невымытых  волосах  и
ленивой походке.
     - Вы хотите сделать заказ? - спросила она Эрика.
     - Я уже завтракал. Выпью кофе.
     Я тоже заказал кофе. Официантка увидела  снимок  передо  мной,  когда
наливала кофе.
     - Я знаю эту девицу, - сказал она. - Она была  здесь  прошлой  ночью.
Она изменила цвет волос, правда?
     - А в какое время вчера?
     - Должно быть,  до  семи.  В  семь  я  ухожу.  Она  заказала  куриные
сандвичи, все с белым мясом.
     Она наклонилась и бесцеремонно спросила:
     - Она кинозвезда или какая-то знаменитость?
     - Почему вы думаете, что она кинозвезда?
     - Не знаю. Она была так одета и так выглядела. Она очень  симпатичная
женщина. - Почему-то она  была  возбуждена  и  приглушила  свой  голос:  -
Простите, я не хотела быть надоедливой.
     - С этим все в порядке.
     Она отошла и потом казалась несколько разочарованной.
     Расмуссен сказал, когда официантка не могла слышать:
     - Забавно, конечно, но я также ее знаю.
     - Вполне возможно, она говорит, что выросла здесь, в городе, где-то в
районе железнодорожных путей.
     - Ворд Расмуссен почесал свою стриженую голову:
     - Я совершенно уверен, что видел ее. Как ее имя?
     - Китти Гендрикс. Она жена, вернее, была женой  Гарри  Гендрикса,  но
они не живут вместе. Семь лет назад она жила с человеком,  которого  можно
видеть здесь на снимке, - его имя Кетчел и, он, вероятно, жив до сих  пор.
Она накормила меня вымышленной басней о том, что  была  личным  секретарем
крупного бизнесмена, у которого Мартель похитил какие-то деньги. Но  я  не
очень этому верю.
     Вард сделал несколько пометок.